В этом году исполнилось всего два года с момента образования Псковского государственного университета. Но назвать университет молодым нельзя - вуз имеет огромный багаж традиций учреждений, которые вошли в его состав.
О том, как развивается университет, какими успехами он гордится, а также о тенденциях в высшем профессиональном образовании и его задачах на сегодня рассказал ректор ПсковГУ Юрий Демьяненко в эфире радиостанции «Эхо Москвы».
Юрий Анатольевич, каковы особенности системы высшего профессионального образования сегодня? На какие «вызовы» необходимо отвечать вузам?
Особенности высшего образования Псковской области мало отличаются от тех особенностей, которые сегодня присутствуют в высшем образовании всей России. Это диктуется, прежде всего, мировыми тенденциями в экономике, в общественной жизни, в политике. Уже набившее оскомину слово глобализация - состоявшийся факт. И уже никуда не денешься от этого слова и от системы глобализации всего мирового пространства. Но есть еще и некоторые, на мой взгляд, объективные обстоятельства, которые диктуются временем. В этом плане мне очень близки слова нашего замечательного ученого Владимира Ивановича Вернадского о том, что будущее человечества связано с развитием науки и образования не по отраслям, а по проблемам. Он сказал об этом еще в начале XX века, и сейчас сбываются слова великого человека. Сегодня уже падает спрос на узкопрофильных специалистов.
Кстати, во всем мире еще раньше пришли к этому выводу. Поэтому и оперативно перестроилась система высшего образования. Поэтому в 80-е годы начались, а в 90-е шли очень активно болонский процесс, реформирование высшей школы, к которому на рубеже XX-XXI века подключилась и Россия. Смысл этого процесса в том, чтобы система подготовки специалистов удовлетворяла потребности общества в экономике, в социальной сфере, в политике, в бизнесе в соответствии с теми тенденциями, о которых я сказал.
Большинство родителей наших потенциальных абитуриентов (а я с ними общаюсь, особенно в весенний период, когда начинается активная работа по профориентации выпускников) не понимают, что такое бакалавриат. Это один из вызовов профессионального образования, который сегодня существует: система российского высшего профессионального образования перестраивается на многоуровневую систему. Я не могу сказать, что сегодня мы полностью перестроились. Наверное, на бумаге это так выглядит, но надо перестроить умы не только населения, выпускников школ, но и самих работников высшей школы. Могу массу примеров привести. Мы, став государственным классическим университетом, приняли традиции двух вузов и трех средних профессиональных учреждений образования, которые также вошли в состав университета с их программами, с их образовательными направлениями, с факультетами. Чтобы перестроиться на рельсы классического университета, многое сделано: адаптированы программы, введены новые образовательные направления, расширен спектр образовательных услуг, который необходим Псковской области.
Нам сегодня необходимо понимание того, что нужно региону. Это очень важно. Потому что миссия университета заключается в подготовке высококвалифицированных, конкурентоспособных, обладающих разными компетенциями, в том числе и культурными, выпускников, необходимых для Псковской области, как области, входящей в систему стран Балтийского региона.
Вы сказали, что ПсковГУ молодой университет и в то же время богатый традициями вошедших в его состав образовательных учреждений. Какими достижениями и успехами вуза Вы гордитесь?
Я горжусь тем, что мне довелось работать в профессиональном компетентном коллективе, который смог за исключительно короткое время понять, на какие рельсы поставить университет. Самая главная моя гордость - я оказался в этом коллективе, среди этих людей.
В конце 90-х годов в Москве проходила конференция, посвященная парадигме развития классических университетов. На ней было заявлено, что классическим университетом можно считать вуз, который в течение 20 лет работает по программам классического образования, в том научном направлении, которое необходимо классическому университету. Для этого нужно как минимум 20 лет. Вот почему я говорю, что мы сегодня на начальном этапе своего развития. Тот университет, каким он должен стать в окончательном варианте - это будущее. Но мы сегодня закладываем фундамент. Я горжусь тем, что мы смогли буквально в первый год работы всем коллективом составить программу своего развития, и срок в 20 лет нам удалось сократить в два раза.
Мы перед собой поставили цель: за первый год объединиться и понять то, что мы хотим, еще два года мы себе дали на то, чтобы сделать фундамент академической и управленческой структуры. Еще 6 -7 лет нам нужно, чтобы проанализировать то, что мы делаем, заявить о себе как о классическом университете. Хотя в принципе мы позиционируем себя именно так: классический государственный псковский университет. В классическом университете процент кандидатов и докторов наук должен быть 50%. У нас из почти 600 преподавателей 70% - доктора и кандидаты наук. Это очень серьезная научная составляющая, и мы смогли уже в течение первого года сделать заявку в министерство образования, чтобы нам дали средства на развитие программы Стратегического развития. В Министерстве образования сегодня 55 вузов получают средства на эту программу, в том числе и Псковский государственный университет.
Уже к концу первого года работы коллектив смог заявить себя не только как образовательное и научное сообщество, но и как сообщество, которое заботится о воспитательной работе. Я знаю, что достаточно большое количество вузов в России считает, что воспитательной работой заниматься не надо. У нас иные подходы, и когда министерство образования объявило конкурс на лучшую постановку воспитательной работы, мы приняли в нем участие и стали одними из победителей. Нам дали еще 28 млн. руб. на два года. В конце прошлого года был подведен итог работы по развитию студенческого самоуправления, и мы опять вошли в число вузов, признанных победителями в этой работе. Нам выделены еще 20 млн. руб. на развитие студенческого самоуправления.
Какие кадры необходимы сегодня нашему региону? Каким отраслям особенно нужны квалифицированные специалисты?
Это тема, которой вплотную занимается наш университет. Мы поставили перед собой задачу провести мониторинг профессионального образования в Псковской области. Какое образование сегодня дает наше учреждение, каких специалистов мы выпускаем, будут ли они необходимы нашей области, России или мы работаем «на корзину»? Этим мы занимаемся: создан центр кадрового потенциала и образовательной логистики. Мы исходим из того, что администрация области разработала программу развития экономики на 10 лет. Одним из фундаментальных ее составляющих является развитие промышленных производств. Без этого благосостояние Псковской области, на мой взгляд, если и будет улучшаться, то косметически. Капитально изменить благосостояние псковича сегодня могут только производства. Такая программа сегодня существует. Только слепой может не видеть те успехи, которые сегодня есть в сельском хозяйстве (животноводческие комплексы, агрогородки) или в социальной сфере (центры сердечно-сосудистой хирургии, которых уже три в Псковской области). Но все-таки самое главное - создание производств. Поэтому в рамках программы запланировано создание высокотехнологических производств в электронике, в машиностроении, в фармацевтике, логистике. Все это объединено в особую экономическую зону Моглино.
Экономическая зона - это не есть государственные предприятия. В экономическую зону должны прийти инвесторы, для которых нужны: привлекательность, налоговые льготы, площадки для создания производств с инфраструктурой и кадры. Проблему кадров можно решить тремя способами. Первый способ: если мы очень богатые, мы строим жилье, создаем инфраструктуру: школы, больницы и т.д. и завозим сюда высококлассных специалистов как из России, так и из-за рубежа. Это возможно, если область богатая. Другой путь - завезти сюда талантливую молодежь, дать им образование и подготовить для работы в экономической зоне «Моглино». Это более экономичный путь. И третье - заинтересовать выпускников школ, чтобы они не уезжали из Псковской области, получали здесь образование и оставались работать в Моглинской зоне. Это как раз одно из направлений, над которым работает университет.
Но ведь есть в Псковской области и традиционные промышленные производства, и сейчас они встают на ноги. Это и кабельный завод, и завод электросварочного оборудования, и другие предприятия. Кто-то должен готовить специалистов для них?
Я приехал с семьей в Псковскую область в начале 70-х годов, потому что моя жена по распределению была направлена работать на Псковский домостроительный комбинат. Она закончила факультет промышленного и гражданского строительства, и тогда было всесоюзное распределение. Поэтому даже приветствовалось, что выпускники Псковской области едут поступать в столичные вузы, так как все равно было распределение. Сегодня совершенно иная ситуация, которую можно определить такой фразой: спасение утопающего - дело рук самого утопающего. И если он не будет громко звать на помощь, пытаться не уйти под воду, никому он будет не нужен.
Не слишком ли много в России университетов? Почему МГУ оказался чуть ли не во второй сотне одного из международных рейтингов? Какую самую крупную взятку предлагали ректору МГУ? Насколько успешно идет реализация нацпроекта «Образование»?
На эти и другие вопросы подробно ответил гость «РГ» ректор МГУ им. М. В. Ломоносова Виктор Садовничий.
Нестандартный статус
Российская газета: Особый статус дает МГУ и СПбГУ право не только выдавать собственные дипломы, но и разрабатывать свои стандарты. Чем они будут отличаться от государственных?
Виктор Садовничий: Есть один важный момент в законе: стандарты должны быть, во-первых, уникальными, не ниже государственных, а во-вторых, опираться на существующие госстандарты. Только так. Наши стандарты сейчас как раз в процессе разработки.
РГ:
Что нового ждет студентов?
Садовничий:
Мы будем разрабатывать принципиально новые стандарты, новые подходы к подготовке студентов. Мы видим, что завтрашний выпускник университета будет строить новую экономику знаний и высоких технологий, экономику лидерства и инноваций. Мы будем растить новое поколение, поколение творческих личностей, ориентированных на производство идей, инноваций. Эти ребята будут непрерывно вращаться в инновационной инфраструктуре университетского комплекса, свободно владеть иностранным языком, обладать менеджерскими навыками, междисциплинарным образованием. Они будут принимать активное участие в формировании собственных образовательных траекторий, их мнение будет влиять на корректировку наших стандартов. У них будет широчайшая научная практика в профильных НИИ Московского университета и РАН, начиная с ранней стадии обучения, возможность реализовывать свой творческий потенциал на всех стадиях обучения, от студента первого курса до молодого специалиста. Кроме того, будем работать с непрофильными предметами.
РГ:
Какими, например?
Садовничий:
Условно, возьмем физкультуру. Она обязательна. Ее нельзя отменить. Но как сегодня проходят эти занятия? К примеру, вторая пара, с 11 до 13 часов - физкультура. Студент первую пару сидит в галстуке и пиджаке, в перерыве бежит в раздевалку, натягивает тренировочные и пулей в зал - заниматься. А к 13.00 он уже должен быть соответственно переодет и слушать лекцию. Некоторые не успевают даже душ принять. Считаю, что все занятия физкультурой надо перевести на вечернее время, на профессиональные занятия в группах. По возможностям и по интересу. Любите вы фехтование - пожалуйста, должна быть возможность дважды в неделю вечерами приходить в зал и практиковаться. Таким образом, для утренних занятий мы освобождаем около четырех часов.
Есть некоторые предметы, которые, по моему убеждению, безусловно, надо выводить из программы или с чем-то компоновать. Например, ОБЖ.
РГ:
Кстати, у федеральных университетов и тех, которым присвоен статус национальных исследовательских, есть отдельная строка в бюджете?
Садовничий:
Нет.
РГ:
А у вас?
Садовничий:
В госбюджете на 2010 год мы идем отдельной строкой.
Изюм для вундеркинда
РГ:
У всех на слуху скандал с проверкой знаний первокурсников, когда и на мехмате, и на журфаке студенты из рук вон плохо написали контрольные работы. Среди них были и «стобалльники» по ЕГЭ. Вы как ректор приняли какие-то
решения по этим студентам? История закончилась?
Садовничий:
Такие контрольные работы проходят в университете уже десятки лет. На любом факультете где-то
через месяц после начала учебного года дается контрольная для первокурсников минут на 20. Чтобы преподаватель понимал, на каком уровне ему читать лекцию и как вести семинары и составлять упражнения. И вообще это очень интересно. Мы, профессора, между собой все время обсуждаем, как прошел прием, что за ребята к нам пришли.
Контрольные - это естественный учебный процесс. Что важно - они проверяют другой сектор, чем ЕГЭ. На журфаке это орфографическая грамотность и умение со слуха написать текст. Я, признаюсь, лично взял все эти работы, взял объяснительные и сам все изучил. Действительно, со слуха первокурсники писать не умеют. И это объясняется недостатками работы школы, понижением уровня преподавания в классах. 82 процента написали диктант на «двойку», то есть сделали больше восьми ошибок.
Мы не ставили цель сравнивать результаты контрольных и ЕГЭ. Но, конечно, одним глазом подсмотрели. И знаете - есть все: и «стобалльники», сделавшие 10 ошибок, и не сделавшие ни одной. Но подчеркиваю - это не проверка результатов ЕГЭ.
Всех, кто плохо написал контрольные работы, мы «посадили» на допзанятия.
РГ:
Как думаете, количество отчисленных после первой сессии увеличится?
Садовничий:
Посмотрим. У нас до сих пор в среднем отчислялось от 5 до 15 процентов. Мехмат в прошлом году отчислил 9, филологи - 16.
РГ:
Для вас ЕГЭ был поначалу неприемлем. Сейчас смирились?
Садовничий:
Я бы не сказал. Я остаюсь при своем: считаю, что ЕГЭ - не единственно возможный способ отбора ребят для поступления в университеты. Если слепо следовать ЕГЭ, мы потеряем самую ценную для нас часть талантливых ребят.
Мне недавно написала мама школьника. Сын учится в девятом классе, начал серьезно задумываться, куда поступать, у него математический склад ума. Он посещает спецкружок, с заинтересованными ребятами решает нестандартные задачи, участвует в различных олимпиадах и т. д., слушает дополнительные лекции. Намного обогнал школьную программу, ему это действительно интересно, он живет этим. Но проходя на время тесты такого мини-ЕГЭ для 9-го класса, мальчик не всегда получает хорошие результаты. Почему? Парень отвечает: мне неинтересно решать такие задачи, в них нет изюма.
Понимаете? Важно, что мы все-таки добились и утвердили олимпиады как полноправного игрока по отбору талантливых ребят. А это огромное движение. В прошлом году в школьных предметных олимпиадах приняло участие почти полмиллиона ребят. Больше чем половина выпуска.
РГ:
На заседании экспертной комиссии по ЕГЭ у президента вы говорили о разделении экзамена по математике на уровни…
Садовничий:
Да, я предложил сделать 2 экзамена - обычный и профильный. Математика, конечно, нужна как выпускной экзамен. Но, например, для поступления на мехмат МГУ нужен немного другой уровень. Уровень профильных классов.
У меня есть и другие мысли по поводу единого. Например, предлагаю создавать независимые центры тестирования. При научно-методическом контроле Союза ректоров. Как везде в мире. Ребенок выбирает центр, сдает там экзамены и результаты приносит в высшую школу.
Взятки не гладки
РГ:
В самый острый момент кризиса некоторые студенты-платники
вынуждены были переходить на заочное отделение, так как не в силах были оплатить обучение на дневном. Вы как эту проблему решали?
Садовничий:
Мы переводили по возможности платников на бюджетные места. По определенным критериям отбора, естественно: сколько сессий сдано на «отлично», начиная с какого курса… Тогда мы перевели на бюджет несколько сотен человек.
РГ:
Сейчас какая пропорция контрактников и бюджетников?
Садовничий:
Примерно поровну. Кризиса в этом смысле университет не чувствует.
РГ:
А какая самая дорогая специальность сегодня?
Садовничий:
Сразу скажу, что у нас есть определенный минимум стоимости обучения, ниже которого мы не имеем права спуститься. Иначе потеряем в качестве образования и условий. Этот минимум считается по формуле «бюджетное финансирование, поделенное на число студентов».
Каждому факультету, исходя из предложений, разрешено поднимать плату за обучение. Минимальная себестоимость - где-то около 6 тысяч условных единиц в год. Граница может быть повышена до 8 (как в случае с юриспруденцией), в очень редких случаях до 9 тысяч - это, как правило, на популярные специальности, где небольшой набор, на иностранный язык. Но в среднем - 6–7 тысяч у. е.
РГ:
Неожиданный вопрос от одиннадцатиклассника Стаса из Воронежа. Он спрашивает напрямую: «Какую максимальную взятку за помощь в поступлении вам предлагали»? Видимо, усиленно готовится поступать.
Садовничий:
Я веду прием уже 20 лет. Честно говоря, денежную взятку мне ни разу не предлагали. Были звонки, были нажимы, были какие-то
высокие намеки на то, что «мы будем дружить с университетом», что-то
построим, что-то
отремонтируем. А вот был забавный случай, когда я был еще аспирантом мехмата, подрабатывал репетитором. И вдруг одна девушка перед самым экзаменом приходит и, сделав большие глаза, говорит: «Я на все согласна. И моя мама тоже». Не знаю, кто был в тот момент больше напуган - она или я. Взятки на мехмат бесполезны, в первую же сессию все равно вылетишь, если ничего не знаешь. Но в целом проблема коррупции есть.
РГ:
Походяев Александр из Сочи спрашивает: «Я являюсь ветераном боевых действий. Имею ли я право на внеконкурсное поступление в МГУ на экономический факультет?»
Садовничий:
Да. Это относится к правилам приема по льготам.
РГ:
Какая у вас ситуация с инвалидами и другими льготниками? В прошедшую приемную кампанию было много шума насчет «липовых» льгот.
Садовничий:
И у нас были такие случаи. Но мы сумели вовремя и четко выделить тех, кто действительно имеет право на льготу, от мошенников.
РГ:
Вопрос от Ольги Драгуновой, преподавателя вуза из Москвы: «Влияет ли Российский союз ректоров на процессы в образовании?»
Садовничий:
Влияет, с моей точки зрения. Судите сами: ни одно решение по вузам не проходит без обсуждения в РСР. Причем не было ни одного заседания, на которое бы не пришел министр Андрей Фурсенко. Конечно, есть госполитика в образовании, и она часто вызывает дискуссии в нашей общественной организации. Но есть очень много принципиальных вопросов, которые решил именно Союз ректоров. Например, систематизация школьных олимпиад, коррекция ЕГЭ, введение института президентов вузов - все это случилось после наших обсуждений и рекомендаций.
РГ:
Читательница Ирина Иванова интересуется: «Почему МГУ не занимает высокие места в международных рейтингах вузов, составленных не в России? Не задевает ли вас этот факт?»
Садовничий:
Безусловно, это не правда. Те места, которые в некоторых рейтингах отводятся ведущим вузам России, не отражают их реальный потенциал. Все это вынудило меня заняться вопросом рейтингов, причем в жесткой форме. Итогом стало проведение конференции по рейтингам в МГУ с участием зарубежных агентств. Приехали представители рейтинга ТАЙМС. Это коммерческая фирма, созданная супружеской парой. Их рейтинг действительно довольно раскручен. Мы им предъявили наши аргументы, указали на явные ошибки. В результате приняли меморандум, где мы требуем от всякого агентства, которое рейтингует высшие учебные заведения, соблюдать определенную конвенцию, обеспечить прозрачность, доступность информации. Все подписались единогласно. А ТАЙМС учли наши доводы и, по устной информации от агентства, перемещают МГУ мест на 60 вверх.
К чему я это все говорю? У нас смотрят эти рейтинги и так, между прочим, часто говорят: что, мол, тут учиться, надо ехать за границу, вот там образование… Это ведь не так. К вопросу рейтингов надо относиться очень серьезно. Необходимы независимые рейтинговые агентства. И если уж мы, вузы, соревнуемся, кто лучше, то и здесь нужен жесткий контроль. Посмотрите, как все следят за спортивными соревнованиями, чтобы там не было подлога, ошибки. Мы за то, чтобы играть и на чужом поле, и по общим правилам. Но пусть судейство будет объективным, а правила - известны заранее.
РГ:
Кто вообще оценивает вузы в рейтингах?
Садовничий:
Насколько я знаю, например, рейтинг ТАЙМС основывается на опросе независимых экспертов - где-то
60 процентов баллов набирается за счет этого. Известно, что значительная часть запросов попадает нашим выпускникам, работающим сейчас в зарубежных университетах. И, увы, известно, что не все поддерживают именно свой университет. Конечно, у каждого своя точка зрения. Но все-таки
вы же получили базовое и основное образование, благодаря которому вас и приняли за границей, здесь, в России…
Игра в классику
РГ:
Вопрос от читательницы с Урала: «Почему МГУ не развивает свою филиальную сеть? Филиалы у вас есть, но их значительно меньше, чем у других вузов».
Садовничий:
Здесь либо полное непонимание ситуации, либо тонкий юмор. Филиальная сеть у МГУ есть. Конечно, есть вузы, где по 50 и по 100 филиалов, нам до них далеко. Я считаю, что это попросту собирание денег за пределами своей сферы. У Московского университета пять мощнейших филиалов: на Украине, в Азербайджане, в Казахстане, Узбекистане, Таджикистане. Например, филиал в Севастополе на Украине - это около тысячи студентов, они учатся за счет бюджета МГУ, наши профессора ездят к ним с лекциями, а в конце обучения студенты приезжают в Москву на год для дипломной работы.
В Астане около 800 студентов. Финансирование этого филиала - грант президента Назарбаева. Этих ребят мы тоже привозим в Москву на год, а то и на два. В Азербайджане чудный филиал. Президент этой страны отвел сейчас 7 гектаров земли на берегу моря, недалеко от центра Баку, под кампус. Сейчас как раз начинается строительство. В Ташкенте филиал в центре города, учится 400 человек. Кстати, сейчас обсуждается создание филиала в Бишкеке.
РГ:
Вопрос от преподавателя Ольги Кабалик из Владивостока: «Нужно ли стране столько федеральных университетов, сколько сегодня создано?»
Садовничий:
Это вопрос государственной политики и образования. Я считаю, что создание федеральных университетов в стратегически важных точках, таких как Юг России, Дальний Восток, Сибирь,- хорошая вещь. Дальний Восток - это форпост. В Сибири от университета до университета по две тысячи километров. Считаю, что это оправдано.
РГ:
В Архангельске сейчас как раз формируется Северный федеральный университет. Там объединяются педагогический, лесотехнический институты, вроде бы собираются еще присоединить медицинский… И каких дров можно наломать с теми же медиками, когда их пытаются объединить с лесовиками или с технологами, которые корабли строят?
Садовничий:
Вы сказали как раз то, что я думаю. Безусловно, можно натворить ошибок с таким формальным объединением, желая показать, что, мол, и так можем. Каждый институт - это своя школа. Насколько комфортно эти школы будут развиваться в новой структуре? Понимаете, иногда ради одной школы стоит держать и университет. В случае с Северным федеральным университетом конкретное решение следует принимать, взвесив все обстоятельства.
РГ:
Не пора ли приступать к деуниверситизации образования? Вряд ли ставшие вдруг университетами бывшие институты стали лучше готовить узких специалистов.
Садовничий:
Мое мнение: столько университетов в нашей стране не нужно. Сегодня их 3500 с филиалами. Мне иногда возражают: вы не хотите, чтобы ребята учились? Я как раз очень хочу, чтобы они учились. Но учиться можно и в меньшем количестве вузов. Посмотрите: у нас процветает халтура, некоторые такие «вузы» занимаются практически продажей дипломов. И уже причиненный вред от этого мы еще долго будем считать.
Конечно, надо сокращать количество вузов. Но как? Просто закрыть университеты и выставить студентов за порог нельзя. Значит, надо ужесточать систему лицензирования. Надо каждый раз оценивать, способен ли этот вуз учить на университетском уровне. Только после того как лицензия говорит, что нет, надо думать, как перевести ребят в более достойный университет. Этот путь, очевидно, правильный, но трудный.
РГ:
Есть ли будущее у классического университетского образования в регионах?
Садовничий:
Такая тревога есть. Но возьмем региональный классический университет, который по рейтингу или по классу ниже, чем столичный. Но по той роли, которую он играет для региона, его заменить ничем нельзя. Если этот университет убрать, то может весь регион уйти в никуда.
Мост в космос
РГ:
Как вы видите развитие университетской науки, в частности, что в будущем будет с аспирантурами?
Садовничий:
Я вообще считаю, что по ряду направлений для аспирантов надо увеличить срок обучения до четырех лет. По таким направлениям, как биология, физика, химия, три года просто мало. И надо регулировать направления подготовки.
РГ:
Очень много сегодня аспирантов-гуманитариев,
техников не хватает…
Садовничий:
Вы правы. Случись что - а у нас и мосты строить некому. Я недавно был на Байконуре - запускали наш спутник. Что такое Байконур? Это территория нескольких европейских государств. Более десяти пусковых установок. Расстояние между ними - сотни километров. И обслуживает этот огромнейший комплекс десять тысяч специалистов: инженеров, техников, управленцев. Меня не покидала мысль: а вот сейчас мы не подготовим новых таких специалистов для поддержания этого комплекса. Что будет? Есть, конечно, и Бауманка, и МФТИ. Но этого мало. В целом уровень естественно-научного
и инновационного образования необходимо поднимать.
РГ:
Вопрос Игоря Зотова, педагога: «Бисмарк говорил: „Франко-прусскую
войну выиграл не солдат, ее выиграл прусский учитель“. Может ли Россия добиться успеха с российскими учителями, которые находятся в таком бедном положении?» Виктор Антонович, вопрос не случаен: вы уже 15 лет председательствуете в Большом жюри главного педагогического конкурса «Учитель года».
Садовничий:
Действительно, через конкурс прошли тысячи учителей. Со многими я знаком. Честно говоря, были времена, когда без слез нельзя было на эти конкурсы смотреть. Это были абсолютно брошенные люди. Сейчас многое изменилось в лучшую сторону, но все-таки
положение учителя не то, каким должно быть. Но вот в школу по-прежнему
не хотят идти работать. Непрестижно. А школе сегодня очень нужны не только педагоги, но и просто мастера своего дела, инженеры, например. Безусловно, нельзя в школу посылать любого, лишь бы только пошел. В царской России, например, были испытательные сроки для учителей. Только после этого допускали в класс. Я бы сегодня говорил о создании подобия ординатуры для педагогов.
РГ:
В 2011 году МГУ и вся страна будут отмечать 300-летие
Михаила Ломоносова. Как университет собирается отмечать эту большую дату? И как вы защищаете свой бренд?
Садовничий:
В 2011 году мы запускаем большой 500-килограммовый
спутник «Ломоносов». Мы уже выбрали платформу, в производстве все оборудование. Монтаж спутника будет осуществлять ВНИИЭМ. А оборудование делает наш университет. Подписаны все соглашения.
Еще один проект с именем «Ломоносов» - супервычислитель. Это имя предложил ученому совету для обсуждения президент страны. Супервычислитель мы уже запустили. Он, кстати, занял 12-е место в мире по количеству операций в секунду. В России - самый мощный, 414 терафлопс. А 1 терафлопс - это 1 триллион операций в секунду! В мире больше ни у одного университета нет собственного компьютера с такой скоростью.
РГ:
Читатель по фамилии Гетман из Краснодара интересуется: какие качества нужно развивать студенту-математику,
чтобы стать ректором МГУ?
Садовничий:
Сразу скажу, что в ректоры абсолютно не собирался. Более того, в 1991 году, когда распался СССР, я был первым проректором университета и просто по определению считал, что на этом моя роль как администратора завершена. Я был молодым математиком, собирался и дальше заниматься только наукой. Но по воле случая попал на обсуждение в высокие кабинеты и услышал, что в ректоры МГУ рекомендуется человек, который, с моей точки зрения, никак не мог эффективно эту роль осуществлять. Тогда-то
я и решил бороться. Так что это был случай. Но я вступил в борьбу и выиграл ее.
Мария Агранович
Чтобы связать свою жизнь с передовыми исследованиями в науке или с инновационным бизнесом, совсем не обязательно идти после школы в столичные вузы. Новосибирский государственный университет - один из тех российских вузов, в котором интеграция с наукой происходит на деле, а не на словах. Физический и медицинский факультеты, факультет естественных наук (или ФЕН, как его ласково здесь называют) регулярно становятся источником новостей о новых открытиях и разработках. Выпускники НГУ развивают инновационный бизнес здесь же, в новосибирском Академгородке, в котором находится вуз. Иностранные журналисты называют это место «Силиконовой тайгой», и приезжим остаётся только удивляться, как эффективно соединяются здесь некоторая сдержанная консервативность классического университета и смелость инновационных стартапов.
Михаил Петрович, как ректор вуза, расположенного именно в Сибири, видите ли Вы какую-то особую региональную специфику, которая свойственна именно вашему вузу и которой нет, возможно, у МГУ или СПбГУ?
Если говорить о специфике Сибири, то, заметьте, все реформы в России всегда заканчивались здесь (улыбается). Сибирь - это уникальное географическое пространство. С географической точки зрения университет расположен в центре страны, хотя вокруг - громадные малонаселённые территории. До любой точки Европы - примерно 7 часов непрерывного полёта. При этом университет находится в центре новосибирского Академгородка, а это научная столица России, без всяких оговорок. Здесь на площади полтора-два квадратных километра сосредоточено 35 научно-исследовательских институтов Сибирского отделения Российской Академии наук (СО РАН) с очень мощной интеллектуальной и материальной базой. И сам университет в своё время был организован Сибирским отделением, и уже в этом его уникальность. Нет такого университета в России, который бы дал столько исследователей для всей Российской академии наук.
Только в настоящее время из 35 институтов, которые расположены здесь в шаговой доступности (кстати, это тоже уникально), 22 возглавляют выпускники нашего вуза. И сейчас, на этапе «омоложения», переизбрания директоров, это число не будет уменьшаться. Это тоже важный штрих к портрету университета. Генеральный директор Технопарка новосибирского Академгородка - тоже выпускник мехмата, Дмитрий Верховод. Выпускники Новосибирского университета - это диаспора, которая раскидана по всем точкам Земного шара.
Университет был создан по принципам единства образования и науки. С самого начала здесь преподавали сотрудники исследовательских институтов. Это обучение через генерацию знаний: преподаватели всегда привносили в свои курсы нечто такое, что происходило на переднем крае науки. Примерно 80% наших преподавателей являются совместителями и работают в институтах. Это отличает нас даже от столичных вузов.
Ещё одна отличительная черта - воплощение идеи непрерывного образования. Мы ведём талантливых детей, начиная с физмат-школы (СУНЦ НГУ), проводим школьные олимпиады.
В своей программе, с которой Вы вступали на пост ректора, Вы говорили о том, что интеграция университета с РАН - то, над чем особенно надо работать. Вы в должности уже 3 года, что скажете, насколько это направление продвинулось?
Эта интеграция как была с самого начала, так и остаётся. Важно её не потерять на нынешних крутых виражах, которые происходят в стране: тут и реформы в области образования и науки, и реформа РАН. Вопрос про интеграцию стоял с первого заседания первого Учёного совета. 14 января 1960 года академик И.Н. Векуа сказал, что наш университет интегрирован в СО РАН де-факто, а де-юре надо эту связь усиливать. На сегодняшний день в рамках программы «Проект 5-100» мы создали много совместных лабораторий с институтами Сибирского отделения, а именно 73. Нужно делать так, чтобы это было выгодно и институтам, и университету.
Если говорить на языке образования, то Академгородок - это супер-университет, и по потенциалу он нисколько не уступает ведущим университетам России, если рассматривать это как научно-образовательный комплекс. И, чтобы потенциал реализовывался, у институтов должна быть мотивация интегрироваться с университетом. Мы хотели бы, чтобы университет стал интеграционной площадкой для институтов, как раньше такой площадкой было Сибирское отделение. Здесь институты могли бы делать совместные проекты.
Нам необходимо совместно с институтами организовывать сетевую аспирантуру, ведь большинство аспирантов институтов СО РАН - это выпускники НГУ. Университет должен входить в совместные советы по присуждению ученых степеней.
А так - мы интегрируемся, никаких «трещин» между университетом и институтами нет. Я сам выходец из академической среды, по-прежнему остаюсь по совместительству заведующим лабораторией. Все 10 ректоров университета имели академический бэкграунд, в кресле ректора оказывались люди, которые работали в науке.
На недавней встрече с Вами и Сергеем Белоусовым, председателем попечительского совета НГУ, затрагивался вопрос о том, должен ли НГУ позиционировать себя как элитарный вуз. Какое ваше мнение? Ведь такое позиционирование способно оттолкнуть хороших, но не самых выдающихся местных студентов, хотя и привлечь при этом большее количество студентов из других регионов или даже из-за границы. На кого, скажем так, больше ориентирован вуз?
Я считаю, что это миссия НГУ - готовить интеллектуальную элиту для науки, образования, высокотехнологичных предприятий, бизнеса. НГУ должен позиционировать себя и быть элитарным вузом, потому что иначе мы потеряем наши конкурентные преимущества.
Университет всегда готовил исследователей. Даже если мы сейчас делаем крен в сторону инженерии, то необходимо готовить инженеров-творцов, а не инженеров-исполнителей.
Позиционирование себя элитарным вузом ни в коей мере не должно оттолкнуть талантливых студентов, наоборот - это будет притягивать. Нельзя в угоду коньюктуры отступать от своей исторической миссии. Мы стараемся привлекать студентов из других регионов России и из-за рубежа. Несмотря на то, что ЕГЭ делает вуз доступнее для абитуриентов из других регионов при наличии соответствующих баллов, средний балл ЕГЭ у нас остаётся очень высокий. Это третье место среди российских классических университетов. Мы 15-е по среднему баллу ЕГЭ в общем списке и первые среди нестоличных вузов.
В Академгородке есть свой бизнес-инкубатор. Как Вы думаете, не нужно ли работу со стартапами выводить на какой-то новый уровень, например, начать преподавать в вузах курсы по разработке стартапов?
Что касается бизнес-инкубатора, то мы в основном работаем в Технопарке. В Технопарке более 80% резидентов и сотрудников - это выпускники НГУ. Если вы посмотрите летние и зимние школы Академпарка, то там более 50% участников - это наши выпускники.
Мы вносим большой вклад в стартапы, готовя людей, которые способны заниматься высокотехнологичным наукоёмким производством. Если говорить о движении в сторону инженерии, мы сейчас организуем несколько направлений инженерной подготовки: приборостроение, энергоэффективный катализ, биотехнологии.
Такой, не самый серьёзный, но, тем не менее, актуальный вопрос. Буквально пару недель назад появилась новость о том, что Калифорнийский университет в Беркли ввёл в программу своих летних семинаров шестинедельный курс по популярному сериалу «Игра престолов», в рамках которого разбирается этот сериал как культурный феномен. Из более давних примеров: там же в Беркли уже несколько лет как появился курс по компьютерной игре Starcraft, там изучают военную теорию и теорию игр. Как Вы относитесь к такому явлению? Нужно ли какие-то такие яркие культурные феномены интегрировать в образовательный процесс? Или же образование, особенно классическое университетское, должно быть от этого свободно?
Действительно, геймификация обучения активно используется в топовых западных университетах. Это своеобразный ответ на вызовы времени: в вузы приходит «цифровое поколение», которое можно мотивировать такого рода приёмами. Но они, безусловно, не являются альтернативой классическому университетскому образованию. Это, скорее, факультативная его составляющая.
Сейчас образование активно уходит в интернет. Феномен массовых открытых онлайн-курсов и иже с ними уже стал достаточно общим местом. И в России вузы тоже вынуждены считаться с этой тенденцией и вводить системы дистанционного обучения. А как с этим обстоят дела в НГУ?
Массовое онлайн обучение в НГУ развивается. В 2014 году разработаны три открытых электронных курса, предназначенные для размещения на аккредитованных Государственным институтом русского языка им. А.С. Пушкина платформах и обучения иностранных слушателей на русском языке: «Биология», «Практический курс русского языка: орфография, пунктуация и культура речи», «На пороге цивилизации: археология палеометалла Евразии». 14 сентября 2015 года на международной конференции по новым образовательным технологиям EdCrunch в Москве будет объявлено о выходе НГУ на международную площадку онлайн обучения. Интрига заключается в том, что сегодня мы не можем огласить название платформы и названия курсов. От редакции: На момент выхода интервью интрига была раскрыта. НГУ запускает два бесплатных курса - по генетике и основам вирусологии - на платорме Coursera. Курс по основам вирусологии ведёт известный учёный Сергей Нетёсов со своими коллегами. Именно в его лаборатории был расшифрован геном вируса Эбола. Запуск этих курсов означает для университета выход на глобальный рынок онлайн-образования. Новость об этом размещена на официальном сайте вуза.
Как Вы относитесь к тому, что студенты проходят курсы на онлайн-платформах, например, на Coursera? Не думаете ли Вы как-то учитывать полученные за такие курсы сертификаты в офлайн-обучении студентов?
Если Вы знаете, то в РФ создан некий аналог Coursera - «Российская национальная платформа открытого образования». Министерство образования и науки РФ рекомендует вузам перезачитывать результаты обучения, полученные при освоении онлайн-курсов, размещённых на этой платформе, например, в качестве факультативных дисциплин. Этот вопрос сейчас прорабатывается в нашем университете.
В 2014 году НГУ занял третье место среди российских вузов по среднему баллу ЕГЭ среди поступивших. Как Вы при этом относитесь к ЕГЭ - это эффективный способ проверить готовность абитуриентов учиться в вашем вузе? Или Вы скорее ориентированы на олимпиады и олимпиадников?
Конечно, ЕГЭ позволяет «на входе» определить готовность человека учиться у нас, но для нас предпочтительнее люди, которые поступают по олимпиадам. И таких, кстати, довольно много на естественно-научных факультетах. Они в основном идут на физфак и на ФЕН. В прошлом году мы отследили такую статистику: олимпиадники во время первых сессий по среднему баллу примерно на балл опережают тех, кто прошёл по ЕГЭ. Правда, это не очень характеризует, как дальше сложится их судьба. Но вообще олимпиадники учатся лучше. Умение решать нестандартные задачи - это очень важно. Все мы, старшее и среднее поколение, поступали через экзамены. На физфаке сдавали 5 экзаменов: физика письменно и устно, математика письменно и устно, сочинение. На таких экзаменах главным было умение решать нестандартные задачи. Задачи были распределены по уровням сложности. Можно было решить две из пяти и получить «тройку», а можно - одну, но сложную, и получить «четвёрку». Экзамены позволяли отбирать людей, которые умеют нестандартно мыслить.
Как Вы в принципе относитесь к различным рейтингам вузов? Как к неизбежному злу, которое надо учитывать в своей работе просто потому, что так сложилось, или же всё-таки как к какому-то объективному показателю, который отражает реальную картину?
В рейтингах надо участвовать. Это своего рода зеркало, в которое вузы должны смотреться. Единственное, что нужно требовать от рейтинга, - чтобы в нём были объективные критерии. Нам тяжело тягаться по репутации с вузами Москвы и Санкт-Петербурга, но есть объективные показатели. И, как бы нас ни оценивали, мы всегда оказываемся в десятке лидеров среди российских вузов.
Вузы в Сибири тоже различны. НГУ не похож на Томский государственный университет или другие ведущие сибирские ВУЗы. Новосибирский университет очень молодой, но, тем не менее, у него сформировались традиции, которые есть только здесь. Наш слоган - «Мы не сделаем вас умнее, мы научим вас думать» - соответствует духу университета.
От редакции: На днях опубликована русифицированная версия QS World University Rankings - Мирового рейтинга лучших университетов по версии британской консалтинговой компании Quacquarelli Symonds. НГУ занимает в нём 317-ю позицию. Это третье место среди российских вузов - впереди только МГУ и СПбГУ - и первое среди участников программы «Проект 5-100».
Говорят, в околоуниверситетских кругах есть определённые опасения, не закроет ли ректор, то есть Вы, гуманитарный факультет. С чем такие опасения связаны? И как быть, в таком случае, с сильной археологической школой, которая тоже делает НГУ имя? Есть ведь примеры успешного соседства гуманитарного и технического направления в университетах?
Это сложный для меня вопрос, но на самом деле ректор не собирается закрывать ни одно гуманитарное направление. Может быть, количество юридических лиц изменится. Идёт речь о том, чтобы объединить гуманитарные направления под неким «зонтиком». Но ни одно гуманитарное направление мы закрывать не собираемся. Факультет - это одно, а направления - это другое. Классический университет несет ещё и социо-культурную миссию, и мы просто не можем отказаться от неё.
Сергей Белоусов, когда его спросили, каким он видит некий идеальный вуз, перечислил иностранные языки, дизайн и психологию. А какие три вещи назвали бы Вы? В чём со списком Сергея Вы согласны?
Инженерное направление, он назвал дизайном, с этим я согласен. Следующее - это медицина, в целом науки о живом, и фундаментальные науки. Я бы добавил гуманитарные науки, без них классический университет невозможен.
Если бы Вам удались все те реформы, которые Вы задумали (уже реализуете или только держите в голове), то как бы выглядел НГУ? А его взаимодействие с СО РАН и институтами?
Знать бы, что я задумал (улыбается)! Многое из того, что задумали «отцы-основатели», уже реализовано. Мне трудно сказать, куда нас выведет кривая взаимодействия с институтами и к чему выведет реформа университета. Очень важно, чтобы то, что есть сейчас на территории Академгородка, представляло собой единый научно-образовательный комплекс. Чтобы у нас не было барьеров - материальных, интеллектуальных, финансовых. Необходимо, чтобы происходило омоложение кадрового состава, улучшалась научно-образовательная и социальная инфраструктура.
Главное - идти эволюционным путём. Революциями ситуацию не улучшить. Тут особая среда, особый мир, особый дух, и именно все лучшее здесь надо сохранить.
Ректора национального исследовательского университета Высшая школа экономики Ярослава Кузьминова нередко называют реальным автором реформ российского высшего образования. Вуз Кузьминова, в составе которого работает Институт образования, активно изучает эту сферу. Сам ректор регулярно выступает с разнообразными смелыми инициативами - например, недавно он предложил заставить победителей олимпиад сдавать при поступлении в университет ЕГЭ по профильному предмету. «Лента.ру» поговорила с ректором «Вышки» о том, какие изменения произошли в 2013 году в вузе и в отечественном высшем образовании в целом.
По мнению Кузьминова, главная цель высшего образования - подготовить человека, успешного в карьере. Начатые реформы к 2020 году - при удачной реализации - должны свести к минимуму сферу «псевдообразования», повысить финансирование учебного процесса, изменить структуру вузов (в частности, должны появиться вузы общего высшего образования для «неопределившихся» студентов), сократить число обязательных курсов, увеличить долю преподавателей-исследователей и перевести заочное образование в онлайн. Рассуждая в беседе с «Лентой.ру» об идущих и грядущих преобразованиях, Кузьминов заявил, что не считает себя «серым кардиналом» в российском образовании.
«Лента.ру»: В этом году вступил в силу новый закон об образовании. Что он изменил в жизни Высшей школы экономики?
Ярослав Кузьминов : Закон позволил иметь в составе вуза подразделения, реализующие программу общей (средней) школы. В «Вышке» появился лицей. Это профильные 10-11-е классы, в которых предпрофессиональные курсы читают ученые разных факультетов: школа для старшеклассников, где мы пытаемся создать предпрофильную подготовку. Новый стандарт старшей школы позволяет иметь до 10-12 часов «профиля» в неделю, это необычно много для довузовской подготовки. Зачем все это? Цель двоякая: со стороны государства и города - повысить качество старшей школы (преподаватели вуза в среднем сильнее и интереснее для школьников), а со стороны университета - создать ядро профессионально ориентированных студентов, которым интересна именно философия, именно психология, именно электроника. Я надеюсь, что в ближайшем будущем все приличные вузы будут создавать лицеи, тогда у нас будет гораздо лучшая старшая школа.
Вторая новелла - закон исключил обеспечение общежитиями из состава образовательных услуг. Последствия этой меры, по моему мнению, могут серьезно ограничить главный позитивный эффект ЕГЭ - возросшую образовательную мобильность студентов. Доля иногородних студентов в «Вышке» увеличилась почти до половины, и мы не хотим от этого отказываться. По крайней мере в этом году мы отказались от повышения платы за общежитие, и мы будем стремиться, чтобы для лучших студентов, за обучение которых платит государство, не было бы финансовых препятствий к обучению в Москве и Питере.
Третья - можно засчитывать «чужие» курсы и «чужие» дипломы. Будет облегчено наше взаимодействие с западными университетами.
Liberal Arts, «свободные искусства», - модель бакалавриата, в которой студент осуществляет свой выбор последовательно и при поступлении на первый курс не обязан выбирать узкую специализацию. Подробно о ней «Ленте.ру» Николай Гринцер, директор Школы актуальных гуманитарных исследований при Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС). Сейчас модель Liberal Arts реализуется в РАНХиГС и в Санкт-Петербургском государственном университете, планирует ее ввести и Московский педагогический государственный университет.
Как вы относитесь к идее бакалавриата по Liberal Arts?
С сочувствием. Liberal Arts - это то, что сейчас называется общее высшее образование, нормальное высшее образование для человека, который профессионально не определился. Оно, безусловно, нужно. Более того, я думаю, что для значительной части студентов сейчас нужно именно это. Но я сомневаюсь, что оно нужно в «Вышке» или в других исследовательских университетах. В чистом виде вводить у себя Liberal Arts мы не собираемся. Образно говоря, это будет слишком дорогое для государства «свободное образование». А вот модель свободного выбора трети или даже половины курсов - вводим. Но профессиональное ядро программы сохраняется.
Вы неоднократно говорили, что школа в России - более короткая по продолжительности, нежели в других странах. Соответственно, высшее образование должно как-то это восполнять.
Оно не только должно, оно и восполняет. У нас в стране две трети студентов учатся в основном первый-второй курс, пока идут общеразвивающие предметы, а не инструментальные. Потом устраиваются работать. Это и есть Liberal Arts, просто это Liberal Arts в одеждах пятилетнего производства инженера-технолога. Это на самом деле и смешно, и грустно. Нам надо все-таки чаще читать сказки, например, про голого короля.
Вас часто называют главным идеологом реформ, которые происходят в российском образовании. Насколько вообще лично вы и Высшая школа экономики в целом способны влиять на политику Минобрнауки, на то, что происходит в стране с образованием?
Я думаю, мы способны влиять так же, как и всякие активные люди. У нас некоторые товарищи так привыкли сидеть и ничего не делать (или «выживать», поругивая начальство), что отвыкли от нормальных проявлений активности и воспринимают их как карьеризм или роль серого кардинала. «Вышка» - пионер новых решений в образовании и коллективный исследователь образования и науки. Вот это реально наша роль, наши амбиции.
Мы ни за кем не стояли и не стоим, ни за [бывшим министром образования Владимиром] Филипповым, ни за [бывшим министром образования и науки Андреем] Фурсенко, ни за [министром образования и науки Дмитрием] Ливановым. Это самостоятельные политики и эксперты. У них есть свои идеи, они нередко близки с нашими, но и не только с нашими, кстати говоря. Но министры всегда слушают значительно более широкий круг мнений, чем мнение «Вышки». Я не готов нести ответственность ни за чужие лавры, ни за чужие ошибки.
Если у нас при этом возникает предложение, как скорректировать политику, мы чаще всего делаем его публично, а не в кулуарах. Мы используем разные площадки, Общественную палату или Ассоциацию ведущих вузов, например.
Я в последние годы стараюсь наши инициативы, если это серьезные, крупные инициативы, сначала заявлять публично, а уже потом обсуждать с начальниками. Мне кажется, что наша образовательная жизнь вполне дозрела для того, чтобы ее «драйвером» была образованная часть населения. Это далеко не так в целом ряде других отраслей (например, в здравоохранении), но в образовании это так, и это наше огромное преимущество.
А в чем, по-вашему, конечная цель высшего образования?
Высшее образование должно обеспечивать успешную карьеру человека. Есть такое понятие - человеческий капитал. Это оценка капитализированного дохода человека, то есть сколько ты будешь зарабатывать. И высшее образование как раз связано с понятиями карьеры и человеческого капитала.
Насколько сейчас высшее образование способствует карьере?
Оно способствует карьере, без всякого сомнения. В городской экономике ты обязан иметь высшее образование, иначе у тебя не будет никакой карьеры. Исключения можно буквально по пальцам пересчитать.
К чему должны привести реформы (если все получится)? Ради чего работают реформаторы?
Реформа высшего образования при удачном воплощении могла бы принести к 2020 году несколько важных результатов. Первый - высшее образование получают все, кто хочет и способен учиться, потому что сейчас высшее образование получают все, кто хочет получить бумажку. Второй - базовое бюджетное обеспечение в расчете на студента должно быть увеличено раза в два. Где-то минимум до 160-200 тысяч рублей в год, с учетом инфляции (это, кстати, достаточно реалистичное предположение, учитывая демографию и указ о повышении зарплат преподавателей). На такие деньги уже можно нормально учить.
Третье, вытекающее из второго, - сфера псевдообразования должна сжаться до минимума. Оно должно уйти с уровня целых институтов на уровень отдельных случаев, когда плохой преподаватель и плохой студент находят друг друга. Такое в любой стране есть, но это не система. Четвертое - выделится группа университетов, которые будут конкурентоспособны на мировом уровне. Их должно быть примерно 50 - это минимум для такой большой страны, как Россия. И они должны охватывать почти все отрасли знаний. Сегодня в составе отобранных «для вхождения в рейтинги» университетов - ни одного медицинского, ни одного аграрного, ни одного транспортного.
Пятое - должна быть новая структура вузов, предполагающая в том числе вузы общего высшего образования, которые в значительной степени финансируются за счет тех, кто учится. Они есть и сейчас, но они должны перестать мимикрировать. Должны появиться - как в других странах - «университеты прикладных наук», готовящие людей культурных, с высокой самооценкой - для работы руками, для работы квалифицированными исполнителями. Вузы прикладного бакалавриата. И должны быть классические и технические университеты, которые не всегда являются исследовательскими «в целом» (например, в регионах, где недостаточно финансирования), но где происходит какая-то движуха, где появляются новые идеи, возникают молодые команды. Часть уезжает, часть там карьеру делает. Такой подлесок.
Следующее, - шестое, да? - должна быть новая структура образовательных программ, соответствующая мировой. У нас сегодня перегруженные учебные планы - 25-28 аудиторных часов в неделю, шесть-восемь предметов одновременно. Студенты могут освоить это чисто формально, зато времени для самостоятельной работы, для глубокого изучения ключевых вещей не хватает.
Затем - преподаватель должен быть исследователем. Это самое сложное. Я даже аккуратно скажу: хотя бы половина преподавателей вузов к 2020 году должна стать исследователями. Сейчас меньше 20 процентов ведут исследования. А преподаватель должен быть включен в глобальное сообщество, владеть языками - и зарабатывать как менеджер.
И наконец, это массовое распространение онлайн-курсов. Я думаю, что к 2020 году в России половина всех курсов будут MOOC (массовые открытые онлайн-курсы, Massive Open Online Courses). Они должны вытеснить старые конспекты, и это должно полностью заместить, в идеале, нынешнее заочное образование. У нас в России половина студентов - заочники.
Высшая школа экономики стала одним из первых российских вузов, свои курсы на Coursera - крупнейшей (изначально американской) платформе для MOOC. В поддержку онлайн-образования в последнее время высказываются в том числе представители Министерства образования и науки: в октябре замглавы ведомства Александр Климов , что как минимум 20 процентов курсов в вузах должны перейти в онлайн.
Как очное образование должно соотноситься с онлайн-курсами?
Они должны вытеснить от трети до половины общих курсов, которые читаются в университетах, даже в хороших. «Вышка» будет ежегодно обновлять список открытых курсов западных университетов, которые, если ты их сдал, засчитываются как курс, прослушанный у нас. Года через два-три будет следующий этап эволюции, когда университеты поймут, что это вообще колоссальный ресурсный источник: объявляешь, что у тебя есть матанализ или линейная алгебра, экономическая теория и философия, и указываешь онлайн-курсы, которые нужно одолеть, подкрепляешь их обобщающими семинарами с обсуждением квалификационных работ, индивидуальными консультациями. Тогда ты можешь уволить часть тех преподавателей, которые научно непроизводительны, и сэкономить бюджет - инвестировать его в исследования, в привлечение действительно крупных ученых. Это перенесет фокус университета на научную работу и на работу со старшекурсниками.
На самом деле эффект, очень похожий на то, что было в момент появления печатной книги. Раньше образованные люди чем занимались? Они все сидели переписывали. А тут, поскольку вместо длинного ряда монахов-писцов появился один ремесленник с типографской машиной, то бывшие монахи-писцы начали что-то новое сочинять, началась церковная революция, как вы знаете, и вообще, Возрождение началось.
А какое место в образовании должны занимать открытые лекции?
Это место не в образовании, а в культуре, я считаю. В культуре мы расширяем свой кругозор, не ставим перед собой необходимости изменяться. В культуре вы можете расслабиться, в образовании вы должны сосредотачиваться. И эти открытые городу лекции, которые проводит «Вышка», - это попытка науки въехать в мозги наших с вами сограждан через дверцу, которую они приоткрывали совершенно не для этого. Такое образование как часть культурного потребления.
В этом году мониторинг эффективности вузов был изменен и дополнен. В частности, добавился критерий трудоустройства. Но вы неоднократно говорили, что важнее всего измерять зарплату выпускников. Почему?
Потому что это объективный показатель того, что делает вуз. У нас нет измерения качества выпускников, их человеческого капитала. Мы договорились с Федеральной налоговой службой о пилотном проекте по нескольким десяткам вузов, а через год, может быть, сделаем общенациональную систему измерения.
Мы - это Высшая школа экономики?
Нет, там несколько участников: «Вышка», РАНХиГС, Союз ректоров и другие - все разом заинтересовались этим делом и объединили свои усилия. Я договорился с [главой ФНС Михаилом] Мишустиным. Мы им передаем данные по выпускникам, по каждой специальности каждого вуза - у них всех же есть ИНН. В ФНС ищут их, обрабатывают и в обезличенном виде передают данные для анализа в Рособрнадзор или Минобрнауки.
В свое время вы говорили о некоем условном вузовском ЕГЭ. Что произошло с этой идеей?
Она сейчас впрямую не реализуется. Я могу догадаться, почему. Дело в том, что у нас доля выпускников, которые не знают даже основ своих наук, еще слишком высока. И как только дело доходит до реализации - люди боятся политической ответственности. Если мы проведем ЕГЭ для выпускников экономических факультетов и увидим, что они не владеют основами статистики, не владеют эконометрикой - в лучшем случае, они знают начало бухгалтерского учета и начальный курс экономической теории («на картинках»)? А если их будет 90 процентов? А если будет пусть даже 60 процентов? Это политическая проблема, государство не готово с ней сталкиваться.
По всей видимости, будет более мягкий путь - добровольная аккредитация образовательных программ, которая будет включать измерение остаточных знаний выпускников. Ее будут проводить профильные ассоциации ведущих вузов.
Аккредитация в том виде, в каком она существует сейчас? Или дополнительная?
Дополнительная, конечно. Я думаю, что сначала она будет совершенно добровольная. Потом она тоже будет совершенно добровольная, но министерство, например, объявит, что без этого бюджетных мест не дадут. А потом аккредитацию не дадут без этого. Смысл в том, чтобы сделать это постепенно. Это можно сделать лет за семь, а потом вводить ЕГЭ для выпускников. Поэтому получается вот такое постепенное, усиливающееся давление. Большинство граждан не должно почувствовать, что на них рухнуло небо.
Другая важнейшая тема 2013 года - международные рейтинги вузов. Собственно, Высшая школа экономики получила грант как раз на повышение конкурентоспособности. Насколько объективно эти рейтинги могут оценивать качество образования в вузе?
Я бы сказал, что качество образования прямого отношения к глобальным рейтингам не имеет. Шанхайский рейтинг жесткий, там проверяемые показатели (например, нобелевские лауреаты, которые окончили твой вуз). Timеs - более мягкий рейтинг, там есть оценки, а не факты. QS - еще более мягкий, он включает в себя оценки востребованности выпускников, признание этого вуза в сообществе. Но какого рода у них есть негативные стороны? Дело в том, что это во многом рейтинг мнений (рейтинг известности). С одной стороны, это, наверно, возможно. А с другой стороны - это мнение участников англоязычного образовательного сообщества.
Нет речи о каком-то заговоре. Мы в этом сообществе будем отставать просто потому, что в России гораздо меньшая доля хороших ученых вовлечена в глобальное сообщество, печатает результаты в англоязычных журналах. Можно к этому относиться как к несправедливости. А можно к этому относиться как к задаче, которую мы должны решить. Я предпочитаю второй вариант: совершенно очевидно, что включенность в глобальное сообщество есть плюс, а не минус. Профанация может быть везде, нельзя абсолютизировать рейтинги, но они полезны. И неприятные для нас рейтинги нам вдвойне полезны.
В чем же тогда их главная польза? В стимулировании вузов?
В стимулировании, в насильственной глобализации.
Как вам сказать? Мы этим давно занимаемся. До всяких рейтингов. Поэтому мы в рейтинги попали. Мы в 1990-е годы формировались на основе синтеза европейской и советской академической традиции, поэтому изначально «Вышка» чувствовала себя частью не только российского, но и глобального сообщества. А вузу, который целиком вышел из советской шинели, довольно сложно перестроиться. И если не требовать глобализации, как Петр резал бороды и выворачивал кафтаны, то будут воспроизводиться и плохие черты отечественной системы. Во-первых, это провинциализм, когда люди не читают ничего на нерусском языке или не читают ничего, кроме статей, где на них конкретно ссылаются. По большому счету, это псевдонаука, хотя люди об этом могут искренне не догадываться. Во-вторых, это инбридинг - когда вузы в основном нанимают собственных выпускников. В-третьих, чрезмерная специализация, ограничивающая кругозор и профессиональную мобильность. В-четвертых, отсутствие выбора, «колея» предписанных сверху предметов - в итоге закончившие вуз люди тоже не умеют выбирать.
А опасности глобализации есть? Будут утрачены хорошие стороны отечественной традиции, если таковые есть?
Есть. Я считаю, что хорошая сторона отечественной традиции - неприятная, но полезная - это очень жесткая система обучения. Вот когда сюда приезжают западные коллеги, они все ахают знаете над чем? «Какой же у вас дикий дропаут [число отчисленных студентов]! Так же нельзя жить! Это же негуманно!»
При этом из гуманитарных вузов, даже с гуманитарных факультетов МГУ, вылететь почти невозможно. В том числе потому, что финансируется каждый студент. Вузу невыгодно выгонять студентов.
Ливанов пытается изменить эту ситуацию. Он пытается сейчас оторвать финансирование вуза от количества студентов: ты получил деньги, и тебе будет достаточно этих денег на год, два. Тебе не будут их срезать. Пока в это дело не поверили. И, наверное, правильно, что не поверили. Мало ли что министр там говорит. Есть его финансисты, которые действуют по-другому, но я думаю, что если он будет достаточно настойчив, то это будет хорошим сигналом в системе.
Мы говорили о хороших сторонах отечественного образования, которые могут быть утрачены с глобализацией...
Первое я вам назвал. Второе - фундаментальность. Мы даем больше курсов, которые показывают детали. Западная, англо-саксонская традиция очень инструментальна. Она исключает вещи, которые непосредственно не нужны. А вот в российской традиции есть большой объем необязательного знания, назовем его так. Это то, что тоже формирует бесплодного российского интеллигента. А я к нему отношусь трепетно. Хочу, чтобы он сохранился.
Выходит, англо-саксонская традиция как раз лучше соответствует тому, чтобы готовить человека, успешного в карьере?
Да, вы правы. Но просто он скучный, и девушки его не будут любить.
Как зарабатывает «Вышка»?
У нас есть три основных сектора. Платные студенты, дополнительное образование, прикладные НИОКРы и экспертно-аналитическая работа. Почти нет вузов, которые настолько гармонично были бы представлены на всех трех рынках, как «Вышка». РАНХиГС, наверное. Я хорошо понимаю, что это не ответ для технарей или классиков.
А как вообще должно быть устроено финансирование вуза?
Должно быть так, как сейчас у нас. Процентов 40 денег - зарабатываем сами. Это максимум того, что вуз должен зарабатывать. У нас сейчас плохие перспективы заработка на всех трех рынках, которые я перечислил. Причем не только для «Вышки», но и для всех вузов. Первое - это платные студенты: у нас демография сжимается, а количество бюджетных мест остается, этот рынок почти исчерпан. Прикладные НИОКРы у нас монопольно финансируются или государством, или госмонополиями - из-под палки. Спрос со стороны частного сектора почти равен нулю. И дополнительное образование - тоже плохой рынок. У нас одна из самых больших долей обучающихся на основных программах высшего образования в мире. И у нас одна из самых маленьких долей обучающихся на дополнительных программах. Причина та же самая - экономический застой, отсутствие серьезной конкуренции на рынке продукции и на рынке труда. Конкуренция - это основной двигатель инноваций. Просто так, за здорово живешь, меняться никто не хочет.
Как вы относитесь к инициативе Путина учитывать при поступлении еще и итоговое сочинение в дополнение к ЕГЭ?
Я считаю, что эта инициатива скорее хорошая, чем плохая. Мы до этого предлагали несколько иной вариант. Общественная палата предлагала заменить ЕГЭ по русскому сочинением по литературе или по истории на выбор человека. Да, возвращается субъективность экзамена. Но главное, чтобы эта субъективность не носила направленного характера, чтобы это не была субъективность в чью-то пользу, как часто бывает и в школе, и в вузе.
Вы выступали с инициативой, уже поддержанной Минобрнауки, чтобы победители олимпиад сдавали ЕГЭ по профильному предмету. Как вы относитесь к сложившейся системе олимпиад?
Это очень важное дополнение к ЕГЭ. Мы были среди тех, кто предложил систему олимпиад, и мы исключительно позитивно относимся к ним. А инициатива моя состояла в том, что мы, организаторы олимпиад, должны дать некоторый сигнал обществу, что мы понимаем сомнения людей в том, что в олимпиадном движении нет прорех, что там нет субъективности, что там нет помощи своему человеку. Это вот такая элементарная предохранительная мера.
Олимпиада - одна из возможностей работать с одаренными детьми. Как, по-вашему, должна быть организована работа с талантливыми детьми еще на уровне школы?
Современная школа не рассчитана на работу с талантливыми детьми. Она слишком ориентирована на универсальную программу. Мне кажется, что если мы будем развивать лицеи при ведущих университетах, это и будет системная работа с талантливыми детьми. Вторая часть работы с талантливыми детьми - лидерские и авторские школы, хотя они далеко не всегда фокусированы на этом.
Мне кажется, у нас в стране, в принципе, неплохая система работы с талантливыми детьми. Но у нас плохие гарантии того, что талантливый человек из неприспособленной семьи будет иметь возможность для реализации своего таланта: у проклятых капиталистов давно уже устроено так, что любые элитные платные заведения обязательно имеют 15-20 процентов бесплатных мест для латиноамериканцев, для иммигрантов, для детей с низким уровнем образования родителей. Вот нам надо научиться это делать.
А как бороться с фальсификациями ЕГЭ?
Если говорить о фальсификации ЕГЭ, надо просто вводить более нормальную систему защиты заданий, систему уголовной ответственности за мошенничество, формировать соответствующую судебную практику. Мы потеряли год при прежнем руководстве Рособрнадзора.
Фото: Александр Кряжев / РИА Новости
Вы же упоминали еще и создание открытой базы данных результатов ЕГЭ.
Мы рассчитываем, что такая база будет создана в ближайшее время. Надо внести изменения в законодательство. Есть положение о защите персональных данных, и сегодня есть абсурдная ситуация, когда человек может видеть количество людей с равными ему баллами на сайте вуза, куда он поступает, но он не может видеть, сколько вообще в России людей с такого рода баллами и куда они отнесли документы. Вот это, мне кажется, должно быть полностью прозрачно для всех. К персоне это не имеет никакого отношения, потому что в базе может не быть фамилии, а может быть идентификационный номер.
То есть, условно говоря, будет создана база, с помощью которой будет видно, сколько людей получили 100 баллов по истории?
Да, потому что пока абитуриент ориентируется не на конкурс, а на проходной балл, ты можешь вычислить по прошлому году - куда тебе имеет смысл поступать. В этом году на четыре балла был выше средний балл, чем год назад, и масса людей в итоге промахнулись и не своей волей оказалась на платных отделениях. Надо открывать базу данных результатов еще до поступления, тогда абитуриентам будет легче понять, в какие вузы отдавать свои документы. Я не знаю того, кто против этого решения. Просто все боятся: вот есть закон [о защите персональных данных], как же мы этот закон будем сейчас преодолевать?
Высшая школа экономики все больше и больше разрастается. Появляются новые факультеты, новые институты. Как удается следить за качеством учебного заведения?
У нас есть несколько инструментов. Во-первых, новые факультеты формируются людьми, встроенными в международное академическое сообщество и предлагающими новые программы. Второе - мы делаем регулярный аудит, формируем международные команды экспертов из ведущих университетов мира, которые приезжают оценивать качество нашего образования, качество научной работы. Третье - у нас есть, наверное, самая развитая в России система опроса студентов. У нас есть внутреннее социологическое агентство, которое регулярно опрашивает студентов о любых деталях. И у нас есть выборы лучшего преподавателя. Мы смотрим, как распределяются голоса студентов. Если на каком-то факультете отмечаются только преподаватель английского языка и философии, то есть своих не отмечают, это тоже некоторая лакмусовая бумажка.
Один важный инструмент мы сейчас только будем формировать. Это система обратной связи от работодателей и выпускников. Мы сейчас будем проводить регулярные семинары, исследования по каждому факультету, по каждому направлению - каких компетенций не хватает студентам и выпускникам. Как надо изменить образовательную программу, какие претензии к нашим выпускникам, что мешает их карьере со стороны тех, кто эту карьеру определяет
Изменится ли что-нибудь в жизни «Вышки», когда в апреле должность ректора перестанет быть выборной и станет назначаемой? Я так понимаю, по закону это касается всех вузов, которые подчиняются правительству.
Нет, это касается тех вузов, которые выиграли в конкурсе [на повышение конкурентоспособности] «5-100». Условия участия - это назначение ректора, международный консультативный комитет и переход в автономку. Из вузов правительства в состав таких вузов вошла только «Вышка». Поскольку мы уже автономное учреждение, наши изменения ограничились назначением ректора.
Так повлияет ли это как-то на жизнь вуза?
Думаю, что нет. «Вышка» - это огромная интеллектуальная корпорация, пять тысяч ученых, старых и молодых, ее жизнь уже давно не зависит от какого-то одного человека. Мы хорошо научились самоуправлению на уровне факультетов, институтов.
В Интеллектуальном центре – Фундаментальной библиотеке МГУ имени М. В. Ломоносова в рамках цикла мероприятий, направленного на развитие и укрепление вузовского и академического взаимодействия между ведущими учебными и научными центрами России и Беларуси, сегодня стартовал Первый Форум Ассоциации вузов России и Беларуси "Наука и образование в условиях больших вызовов современности".
Осталось несколько дней до конца основного периода единого государственного экзамена, вскоре начнется приемная кампания. Об актуальности ЕГЭ, о популярных факультетах МГУ и космосе в интервью РИА Новости рассказал ректор Московского государственного университета им. Ломоносова, академик Виктор Садовничий. Беседовала Екатерина Каляпина.
Ректор Московского государственного университета имени Ломоносова Виктор Садовничий пригласил президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева выступить с лекцией перед студентами в Москве. Об этом глава вуза рассказал в интервью в мультимедийном пресс-центре Sputnik Казахстан.
Математик, профессор, академик Российской академии наук, ректор МГУ Виктор Садовничий отмечает юбилей - 80 лет. Он прошел длинный путь от рабочего шахты до одного из самых уважаемых ученых России и уже 27 лет возглавляет один из самых престижных вузов.
Имя Виктора Антоновича Садовничего уже навеки вписано золотыми буквами в историю Московского университета. В свое время обычному ученику сельской школы из небольшого села под Харьковом удалось преодолеть путь от абитуриента до бессменного ректора ведущего вуза страны. За эти годы через стены МГУ имени М.В.Ломоносова прошло не одно поколение студентов, и для каждого из них личность Садовничего неразрывно связана с родной альма-матер.
Главный вуз страны - Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова - скоро отметит 265-летие, а 3 апреля 80-летний юбилей празднует его ректор Виктор Садовничий, занимающий пост с 1992 года. О прошлом и настоящем университета, студентах будущего и новых направлениях подготовки он рассказал в интервью ТАСС.
Вот уже несколько десятилетий он возглавляет легендарный МГУ имени М. В. Ломоносова и пользуется удивительной популярностью у студентов. Отчасти потому, что, несмотря на высокий пост, он сам продолжает учиться и изучать. В свой день рождения один из самых известных и авторитетных в стране ректоров вспоминает свои студенческие годы и рассказывает, как ему помогает математический склад ума.
Ректор Московского государственного университета им. Ломоносова, академик Виктор Садовничий, которому в среду исполняется 80 лет, рассказал, что самая главная мечта его жизни сбылась - он стал ученым, а тем, кто тоже хочет посвятить себя науке, он посоветовал не сдаваться и "крылья обязательно вырастут".
3 апреля ректору МГУ Виктору Садовничему исполняется 80 лет. Виктор Антонович один из самых мудрейших людей, которых я в встречал в жизни. Возглавляя почти 30 лет такой гигантский корабль, как МГУ, он сумел провести его через все кризисы и сложности. А ведь в 90-е годы даже раздавались голоса, что МГУ надо приватизировать. Но в таком случае подобное могло произойти вообще со всеми университетами страны. Садовничий сумел отстоять, сохранить МГУ, а по сути спас государственную систему высшего образования. Это его огромная заслуга.
